"Потеря пространственного чувства"

Однажды мне довелось беседовать о причинах гибели Ю. А. Гагарина с его товарищем по совместной учебе в Саратовском аэроклубе и Оренбургском военном летном училище В. К. Серовым - летчиком-испытателем, работавшем тогда на Саратовском авиационном заводе.
- Он был "не в форме", - заявил тогда мне Владимир Константинович.
И тут же спросил:
- Сколько операций в мозгу вы можете сделать за одну секунду?
- За одну минуту, - поправил я его.
- Не-ет, за одну секунду, - вновь подтвердил Серов. - Нам, летчикам, иногда приходится решать за одну секунду несколько операций в мозгу и выбирать из них наиболее вероятную в критической ситуации. Для меня секунда - роскошь. Принять правильное решение порой надо за доли секунды. Это дается только постоянной тренировкой. Здесь не должно быть перерывов. Это так же актуально, как постоянные репетиции для балерины, пианиста... Я, например, сейчас могу взять отпуск на полгода. Но я не беру. Почему? Даже после месячного отпуска я вхожу в летный режим как летчик-испытатель около трех месяцев.

Гагарин долго не летал, или почти не летал по известным вам причинам. В критической ситуации он не смог быстро принять правильного решения. В этом, я считаю, кроется причина его гибели. Этой версии придерживается не один В.К. Серов. Свою аргументацию этой версии изложил в журнале "Авиация и космонавтика" (№4,1991 год) В. Кузнецов, 13 лет прослуживший в летной части В.С. Серегина в качестве командира корабля, инструктора и летчика-испытателя отряда летающих лабораторий. Он считает, что в космонавтику попадали лучшие из лучших летчиков. Но несмотря на то, что у Ю.А. Гагарина за спиной были аэроклуб, военное летное училище, служба не Севере, полеты на самолетах Як-18, УТИ-МИГ-15, МИГ-17, МИГ- 21, ИЛ-14, хорошей летной практики Юрий Алексеевич получить не успел. Общий налет до последнего вылета составил 340 часов. Летных происшествий у него не было. Казалось бы, вполне достаточно. Для молодого летчика - да, а для летчика-космонавта, тем более первого? Ему приходилось больше бывать на торжественных и неторжественных мероприятиях у нас и за рубежом. Такие "встречи", конечно же, сказывались на его летных качествах. Так считает и генерал Ю. Куликов - ответственный начальник службы безопасности полетов ВВС в Министерстве обороны страны.

К полетам Ю. А. Гагарин относился серьезно, считая их делом своей жизни. Но постоянные поездки, запреты летать, учеба в академии и т. д. делали полеты эпизодическими. А когда возможность предоставлялась ему - отдавался им всецело и серьезно. В заключении правительственной комиссии записано: "Ю.А. Гагарин все указания на полеты записывал подробно. Вел, как и все летчики, тетрадь подготовки к полетам. Схемы полета и действия свои на каждом этапе им описывались грамотно и всегда досконально были изучены.

Особые случаи в полете он знал очень хорошо и практически все действия отработал на тренажах в кабине самолета. В полет брал накопленный планшет, где были нанесены схемы заходов на запасные аэродромы и порядок связи при выходе из них".

Тем не менее, в то время на самолете УТИ-МИГ-15 не отрабатывались навыки летчиков по выходу из штопора. Считалось, что при отработке штопора было потеряно самолетов больше, чем при обычных полетах. Главком ВВС издал приказ о запрещении отработки штопора. Ю. А. Гагарин не имел опыта по выходу из штопора. Может быть, это и стало причиной его гибели.

Как полагает В. Кузнецов, Серегин переоценил возможности Гагарина и в нужный момент не исправил его ошибку. "Получив разрешение на снижение, экипаж начал разворот влево на 110, - пишет В. Кузнецов. - В данном случае траектория полета представляла часть нисходящей спирали, на которой должны быть постоянными крен, воздушная и вертикальная скорость. Увлекшись, по-видимому, исправлением возникшей ошибки по скорости, летчик упустил показания авиагоризонта и указателя поворота и скольжения. Крен самопроизвольно возрос до величины более 90, выросла воздушная скорость, а подвесные баки "затягивают" самолет на пикирование. Увеличилась вертикальная скорость снижения, истребитель оказался в перевернутом положении и к тому же в облаках. И экипаж потерял пространственную ориентировку. Восстановить ее можно при наличии видимости естественного горизонта (земной поверхности) и большого запаса высоты. Землю они увидели лишь с высоты 500-600 м, а возможно и ниже, так как не знали точно высоту нижней границы облаков в данном районе. Из такого положения только один выход - катапультирование. Это последний шанс. Так поступают, даже когда теряют пространственную ориентацию при полете на больших высотах. Решение было бы правильным. Но... Есть чувство ложного стыда, есть также огромное желание сохранить самолет и жизнь, слегка пощекотав себе нервы. Конечно, опыт Владимира Сергеевича подсказал ему, что шанс необходимо использовать, и он бы "ушел" из самолета. Однако, в передней кабине - первый космонавт планеты. А тот оставался на месте да еще пытался выводить истребитель из крутого пикирования после выхода из облаков... "

Правительственная комиссия, как считает В. Кузнецов, пренебрегла подобной ситуацией и завела расследование в тупик, тем самым заняв позицию умолчания. Это было выгоднее, нежели сказать горькую правду.

Может быть.

Назад  |  Оглавление  |  Вперед